В не такие еще старые, но все
равно добрые времена «Лав стрита»(1993-94), когда «Летучий Голландец»
только появился на свет и в этом свете нуждался, сидел Маэстро на лавочке
и сочинял, что-то, видимо, из того, что сейчас на концертах услышать
можно. В самый момент озарения на бумагу упала чья-то тень. Человек, -
хозяин, можно сказать, столь роковой для него тени, - собравшись с
храбростью, дерзнуть хотел к Маэстро с вопросом обратиться. Когда
кого-либо отвлекают от полезной деятельности, он, естественно, вооружается
принципом разумного эгоизма. И Маэстро, не отрываясь от творчества,
протянув руку, изрек: «Отойди, мальчик, не загораживай свет!». И отошел
этот мальчик (по другим вариантам мифа - вовсе не мальчик), да, отошел он
во мрак. И никто о нем до сих пор ничего не слыхал. Истинно говорю вам: не
подходите к Маэстро со стороны источника света.
...Много пива утекло с тех пор, а «Голландец» живет,
«из тени в свет (а порой и обратно) перелетая»
После концерта
«Летучего Голландца» отлавливаю нескольких зрителей, преимущественно тех,
кто видел и слышал группу первый раз. Вот некоторые ответы совершенно
разных людей:
-Вам понравилось?
-Э-э.......Да.
-А что
понравилось?
-Солист красивый (отвечала девушка).
-А музыка?
-Красивая музыка, и мне нравится, что инструментов много......
-Музыка какая-то грузовая, я больше рок-н-рольчик люблю.
-А тексты
песен?
-Да я и не прислушивался...
-Ничего не понятно....
-Метафоры удачные, это да.
-Нет, песни
хорошие, но че он так кривляется и дергается? Стой себе и пой, на фиг так
дергаться?!.
-Да ничего особенного музыка, и голос у солиста жуткий.
-Ну это что-то интересное, но с первого раза сказать трудно
Те, кто давал положительные оценки, по-видимому, и есть те самые
«постхиппующие интеллектуалы, декадентствующие мистики и чувствительные
особы, зачитывающиеся прозой Мопассана и Ричарда Баха». Во всяком случае,
так лидер группы Володя Преображенский (Маэстро) однажды охарактеризовал
аудиторию, приходящую на концерты «Летучего Голландца». Но не все
вышеозначенные типы поддаются пагубному влиянию Маэстро. Когда во времена
оные «ЛГ» выступал в Литературном Институте, где интеллектуалов и мистиков
пруд пруди, пришлось услышать такой отзыв: «Музыка - г...., тексты -
г...., но герла на виолончели - это круто!» No comments.
Так что же
это за музыка такая? Как-никак, надо разобраться надо. Разбираться мы
будем с ее творцом. (Выдержав пристрастное нелицеприятное интервью,
Маэстро сказал: «Прямо компромат на меня хотите написать. Но это
интересно, это интересно...» Но пишем мы вовсе не компромат, поэтому
будет, судя по всему, неинтересно.)
Итак, что это за стиль, так
загружающий любителей традиционного рок-н-рольчика? Здесь небольшое
отступление. Дело в том, что однажды Маэстро открыл журнал «Столица» и
увидел примерно следующее определение своей группы : «Интеллектуальный рок
с уклоном в декаданс». Подумав. Маэстро решил, что оно ему нравится. Но с
некоторыми оговорками. Декаданс действительно присутствует и в текстах
песен («Ведьма», например ), и особенно в манере поведения солиста на
сцене. А что такое интеллектуальный рок? Уж не арт-рок ли?
-Да, это,
можно сказать, арт-рок ,но не совсем традиционный.
В
музыкальном плане чье влияние наиболее ощутимо?
-Из
«наших» - главным образом свердловский рок, из западных - все-таки,
видимо, King Crimson.
Это что касается музыки, но слово
интеллектуальный намекает на тексты песен. Видимо. имеется ввиду ощутимое
в песнях ЛГ влияние традиций поэзии символистов. Насколько удачны эти
опыты?.
Сам Маэстро признается, что в плане текстов он никак не
может назвать себя поэтом, и некоторые работать над некоторыми текстами,
выверяя все поэтические тонкости, ему бывает порой просто лень:
-
Бывает так, что все уже сказано в какой-то одной кульминационной строчке .
Дальше писать страшно, есть опасность растерять этот потенциальный импульс
, сузить всю потенциальную глубину слова или строки. Это как в японских
хокку, где все уже присутствует в трех строчках . За это же люблю
верлибр.......А мелодия, как правило, существует уже сразу, причем иногда
не только мелодия, но и аранжировка, и некоторый абстрактный вид того, как
это можно подать со сцены. Например, когда писал песню «Тихие дни», долго
ходил и мурлыкал «А ты брала с трюмо сигарету......», а в голове при этом
- звучит ударник, бас такой стильный, саксофон, интерьер какого-то кофе,
физиономия какого-то официанта, скептически поглядывающего на сцену и
музыкантов и некая загадочная дама вроде Гермины из «Степного волка». В
общем, все уже очень круто и есть целостное ощущение! »
- Тебя часто
упрекают в излишнем эстетстве. Как ты к этому относишься ?
-Очень
хорошо, пусть упрекают. Слышать подобные упреки забавно.
- Значит, ты
не прислушиваешься к голосу своей аудитории? Как ты вообще относишься к
критике в свой адрес?
-«К критике отношусь по-разному, иногда очень
болезненно. Я могу быть не уверен в каких-то случаях, получилось ли что-то
или нет. Тогда критика важна, она служит индикатором, но в этом случае ее
хочется услышать от многих людей , и притом самых разных. Но когда я
уверен, что что-то у меня действительно получилось, получилось так , как и
задумывалось, мне это нравится - тогда все, любая критика, скорее всего,
будет бездействовать. Например, меня упрекали, что некоторые песни,
особенно ранние, наивны. Но ведь в этом как раз и была та
непосредственность, которой я добивался. Или вот администраторы некоторых
клубов нам говорили: «Ребята, вы конечно интересно играете, но это не для
нашего заведения». Потому что не потанцуешь и - самое страшное - думать
надо.
Прошло пять лет, и за это время не могло не произойти Кировская областная филармония
никаких
изменений, как внешних и зримых, так и внутренних. Послушаем, что говорит
Маэстро :
-Раньше мне больше всего хотелось, чтобы меня услышали, чтоб
кто-то меня понял. Меня всегда преследовало одиночество, и музыка,
концерты, общение с теми, кто пришел тебя услышать, невольно проникнуть в
твои переживания - было вроде ниточке спасения. Поэтому не могло быть и
речи о платных концертах ( благо это тогда было возможно). Было все очень
хиппово, был «Love Street», где все сплошь «сестренки» и «братушки». Были
квартирники, где все располагало к непосредственному общению.
- Ты не
замечаешь, меняется ли со временем публика и то, как она воспринимает
музыку ?
- О, публика стала совсем другая. Особенно в Москве. Здесь
публика уже просто «перекормлена». Кстати, в Рязани, где мы недавно
выступали, такого еще нет. Люди серьезно слушают, сочувствуют музыке. По
крайней мере, так показалось.
Что касается публики, то когда видишь
перед собой, извиняюсь, жующие и пьяные физиономии, обладатели которых
пришли просто развлечься, ведут себя развязно, мешают тебе
сосредоточиться, то раскрывать перед этими людьми внутренний мир, делиться
своими сокровенными переживаниями - это , по-моему, кощунство. Об этом,
кстати, отчасти «Зеркальная песня». И тогда для меня публика - это просто
декорации. Развлекаются не они, а я. Хочу, чтобы публика завизжала - и она
завизжит. Хочу, чтобы она загрузилась - я ее загружу. Хочу всех посмешить
- посмешу. А то, что у меня внутри творится - это уже мое. Кто не понял -
я не виноват. Что же касается отдельно взятых слушателей, которым
действительно небезразлично то, что я делаю, то я всегда к ним относился
весьма трепетно.
- Значит, ты диктуешь публике свои условия игры?
- Получается, что так. Иногда это, видимо, сродни тому, что Поль
Валери говорил о символистской поэзии: она создает искусственные
потребности , которые сама же и удовлетворяет. То, что делает «Голландец»,
работает в чем-то так же. Хотя для меня-то эти потребности не являются
искусственными. Я ими живу. Впрочем, этим замечанием, конечно, «Летучий
Голландец » не исчерпывается.
- А как ты сам оцениваешь работу группы?
-Задумка, материал интересны, а степень профессиональности, конечно,
оставляет желать лучшего. Тут еще работать и работать. Но это нормально. В
этом нет ничего страшного. Хуже, когда наоборот: играет человек весьма
технично, но в его музыке нет души, это просто набор точно сыгранных нот.
-Есть ли у тебя какие-то свои критерии оценки творчества в целом?
-Да. Первое - элементарный профессионализм. В музыке это - владение
своим инструментом до такой степени, чтобы быть в состоянии сыграть все
то, что слышишь в голове. Второе - насколько созданное произведение
является шагом вперед в общекультурном процессе. Третье - насколько оно
способно повлиять на душевное состояние, может перевернуть, спасти - это
то, что дается свыше, некий духовный импульс. И последнее - самое главное.
-Вопрос в лоб: ты считаешь себя талантливым?
Да,
считаю. (Скушали!? - реплика post-factum)
- Маэстро,
расскажи немного о своих эстетических вкусах?
-Люблю по всем полутона,
неуловимость. То же касается и искусства. В музыке, поэтому, от ритма и
тембра до стилистики, пытаюсь искать эту тонкость. Может быть, покажется
парадоксальным, но наряду с этим мне нравится вычурность, яркие краски.
Ужасно не люблю всего серого.
- Тебя можно назвать деспотом в группе?
-Нет, я скорее просто идеолог.
- Тогда вопрос участникам группы:
ощущаете ли вы какое-либо давление со стороны Маэстро во время работы?
О л ь г а Я к у н и н а (альт):
«Разве что в музыкальном плане, но
как личность он вовсе не деспот. Если и давит, то, как сам он говорит,
эстетическим представлениям.»
А н д р е й К о в и к о в (бас-гитара):
«Однозначно, нет. Идеологом команды остается Маэстро, он создает
эстетику, но музыкальное воплощение этих идей мы можем вместе
скорректировать, так же как и могут быть изменены те музыкальные приемы,
которые предлагаю я. Для меня процесс «делания музыки» - здоровое
сотворчество.
С е р г е й Е р м а к о в (гитара):
«Бесспорно
ощущаю давление, потому что Маэстро является автором музыки и слов.
Естественно, он хочет видеть музыку такой, какой она им задумывалась.»
Д и м а К а р а с е в (барабаны):
Да, вполне
оправданно, потому что материал интересный, к тому же договориться всегда
можно.
-Как вы смотрите на работу в группе -это для вас
один из этапов музыкальной карьеры?
Д и м а:
-Трудно сказать, но на данный момент работа здесь меня
вполне удовлетворяет. После того. как наигрался в разных группах всякого
«харда», здесь мне играть очень интересно.
О л я:
-Для меня игра в
группе - это прежде всего стимул для занятий на моем инструменте.
-Маэстро, а каким ты видишь звучание своей группы в идеале?
-Засилье клавиш и саксофона - больше ничего не нужно. А если говорить
серьезно, то дело вообще не в инструментах и стиле. В идеале я вижу некое
синтетическое действо, которое невозможно было бы расчленить на музыку,
текст, пластику, имидж и так далее. Это должно быть некоторое сакральное
время-пространство, где человек мог бы войти в какое-то новое состояние и
, возможно, получить некое прозрение. Я бы назвал это мистериальным роком.
После того, как я спросил, есть ли у группы настоящие фанаты. Мы
насчитали целых четыре человека. Что ж, для столь сложной и «загруженной»
музыки совсем неплохо.
-А велики ли ваши амбиции - стать известными,
деньги на музыке заработать?
-В плане известности для меня очень
показательна группа «Пикник». Она не занимает какие-то лидирующие позиции,
но очень известна и почитаема в своих кругах. Bо всей же музыкальной
картине она занимает свою нишу.
- А у вас уже есть своя ниша?
-Нет, свою нишу «Голландец» еще не занял. Это становящееся явление, не
все задумки воплощены.
-В чем они выражаются?
-Мне будет скучно,
если «Летучий Голландец» будет просто группой. Это должно быть явление
более высокого порядка. Это не работа на уровне престижа, это такая игра в
бисер.
- Вопрос Андрею, как самому «старому» участнику группы: что
значит для тебя «Летучий Голландец»?
-Голландец» для меня - это в
первую очередь люди, с которыми я делаю какое-то дело, а скорее не само
дело. Когда пробовал играть в других командах, то вроде бы устраивало. И
музыка, и люди - в общем , было нормально - но общение было другим, и
очень не хватало той части, которая есть в «Голландце».
-Как ты
воспринимал изменения состава, происходившие в группы?
А н д р е й:
-Во-первых, всегда немного обидно, когда люди уходят по тем или иным
причинам, потому что они уносят с собой часть атмосферы, которую создает
«Голландец». С другой стороны, появление новых людей - это нечто новое в
общении, во взаимоотношениях между музыкантами. Это относительно чисто
человеческой стороны дела.
-А относительно музыки?
- Относительно
новых инструментов, это всегда: 1) новые возможности делать музыку,
ориентируясь на новые инструменты, что всегда - прогресс, и наличие
некоторого вкуса не приведет к перегрузке вещей инструментами. б) старые
вещи получают новую жизнь, новое звучание.
- Как ты обозначил бы итог
этих пяти лет?
-Во-первых, это чувство роста, во-вторых, чувство
постоянной неудовлетворенности. Рост и профессиональный, и эстетический, а
неудовлетворенность, в принципе, здоровая. Когда музыкант полностью
удовлетворен тем, что он делает, это не нормально, я считаю.
- Как ты
бы обозначил итог этих пяти лет?
-Для меня пять лет - это не тот этап,
под которым можно подвести черту, а просто очередная ступенька.
-В чем
оригинальность «Летучего Голландца»?
С е р г е й Е р м а к о в:
-«Голландец» - тот коллектив, куда я прихожу, слушаю, смотрю, делаю,
размышляю, наблюдаю, «обламываюсь», получаю удовольствие, переживаю, уходу
и прихожу снова. А еще: «Летучий Голландец» - это одна из опер моего
любимого композитора Вагнера.
«Летучий Голландец», насколько я помню,
был корабль не маленький. Что ж, посмотрим, какое плавание заказано этому
кораблю. Только, пожалуйста, не загораживайте ему свет.
Илья Зиненко,
Аня Гаева |
