| |||
Предыдущая Следующая
221
жета (Гринцер. 1974. С. 222). Эту особенность отметил и Н. Тамарченко в докладе «Структура этического сюжета» на конференции в отделе теории ИМЛИ (17. 05. 99): «Для древней эпики характерно удвоение всех важнейших событий. Миру присуще единство противоположностей, равно необходимых для бытия.
Поэтому временный перевес одной из этих сил в конкретном событии должен быть компенсирован другим событием, совершенно подобным, но имеющим противоположный результат».
3) Древнейшей художественной культуры свойственно представление о мире как о неустойчивом равновесии глобальных сил. В процессе бытия мира любое действие ведет к временному нарушению равновесия сил, а затем происходит неизбежное восстановление этого равновесия. Поэтому для древнего художественного сознания в кругообороте бытия жизнь и смерть равноправны (См.: Фрейденберг. 1997'. С. 227). Неустойчивое равновесие мира и его создателя живет, в частности в диалектической характеристике бога Атона как «далекого и близкого». Важно обратить внимание на то, что сама жизнь по своей природе есть неустойчивое, подвижное равновесие.
Циклическое развертывание художественного действия в древних произведениях — свидетельство понимания миропорядка как постоянного равновесия жизни и смерти. В некоторых культурах мир предстает как постоянная смена (взаимопереход) жизни и смерти.
4) Древняя художественная культура: разрабатывала проблемы бессмертия, проблемы жмзни после жмзни, создавала представления о фантастическом потустороннем посмертном мире.
Человек, согласно древнейшим представлениям, состоит не только из тела, но и из невидимых в земной жизни субстанций. Смерть нарушает единство тела и этих субстанций. Для продолжения жизни в потустороннем мире необходимо восстановить это единство. Древние египтяне утверждали, что одна из главных невидимых субстанций — КА (невидимое подобие человека, растущее и изменяющееся вместе с телом). В «Текстах пирамид» подчеркивается, что КА может жить вечно, если оставшиеся в живых проявят о нем заботу и сохранят тело умершего, с которым КА связано. Древние культуры создали культ мертвых, предполагавший посмертное существование умершего в неком загробном виртуальном мире. Обработка тела умершего и создание мумии, строительство усыпальниц и пирамид для захоронения, разработка и соблюдение торжественного ритуала похорон — все это практические следствия представлений о посмертном бытии человека.
В Британском музее в Папирусе Честер-Битти IV (конец II тысячелетия до н.э.) утверждается еще один —
литературно-вербальный («нерукотворный») вариант жизни после жизни:
224
Книга лучше расписного надгробья И прочной стены
Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах...
Человек угасает, тело его становится прахом,
Все близкие его исчезают с земли,
Но писания заставляют вспомнить его
Устами тех, кто передает его в уста других.
(Перевод А. Ахматовой)
Представления о потусторонней жизни оказались не абсолютными. Некоторые дотошные фактологи ставят под сомнение существование загробного мира: мол никто из умерших не возвращался назад, чтобы рассказать об ожидающей нас участи. Из этого суждения делали гедонистический вывод: надо пользоваться всеми благами жизни, веселиться и наслаждаться. Так древнеегипетская «Песнь арфиста» (эпоха фараона XI династии Интефа — конец III тыс. до н. э.) восхваляет земное существование человека и выражает сомнение о его посмертном бытии. Подобные мысли высказывались и в шумерском эпосе о Гильгамеше, и в «Разговоре господина с его рабом», и в библейской книге «Екклесиаста».
5) В древней художественной культуре существуют взаимодополнительные концепции мира и стратегий человеческого поведения в нем (ВН. Топоров).
6) Для древнейшей художественной культуры характерны героичностъ эпического действия и наличие препятствия перед его развязкой. Если бы препятствия не возникало и цели героя достигались легко, эпос лишился бы героической окраски. Гегель показал, что для эпоса равно значимы и деятельность героев в достижении цели, и «все то, что героям встретится на пути» («в эпосе характер и необходимость внешнего имеют одинаковую силу» ): «за обстоятельствами и внешними случайными происшествиями сохраняется та же значимость, что и за субъективной волей» (Гегель. 1971. С. 450-451, 464). Инициатива героя и «инициатива» обстоятельств равнозначны и взаимодополняют друг друга.
Предыдущая Следующая
[ГЛАВНАЯ] [НОВОСТИ] [ЧТО ЭТО? ГДЕ Я?] [МУЗЫКАНТЫ] [ТЕКСТЫ] [ПОСЛУШАТЬ!] [КУХНЯ] [БИБЛИОТЕКА]
