| |||
Предыдущая Следующая
1 Guyau I. М, La morale anglaise contemporaine. P., 1885.
Бентам, как ученик Бэкона, ясно понял основную задачу науки: «все взвесить, все измерить» и на почве такого анализа и синтеза построить ряд общезначимых положений и теорем. Понявши же это, он не мог не отнестись отрицательно ко всяким idola, темным и смутным «интуициям», по внешности порой очень красивым, но ни на чем не основанным и не дающим никакого критерия ни для понимания поведения людей, ни для руководства в моральной сфере явлений. И что же мы видим? Видим поистине титаническую попытку подчинить «хладному ratio», «мере», «числу» самую запутанную, самую сложную и немеханическую область явлений — поведение и мораль человека; видим не только словесную, но и фактическую попытку расшифровать и открыть действительную закономерность человеческих поступков и дать конкретные, «твердые» правила для нравственного руководства.
В этих целях Бентам строит, наряду с логикой разума Аристотеля, логику воли, механику поведения, изучающую, «что побуждает человека действовать», и для того, чтобы вывести отсюда, «как побуждать человека к определенным поступкам или, наоборот, как отвращать его от известных поступков» [2]. Иными словами, подобно медицине, изучающей мир биологических явлений, с тем чтобы на почве этого изучения лечить болезни человека, рекомендуя ему одно и предостерегая от другого, Бентам задачей своей жизни поставил создание «духовной», социально-этической медицины, или науки о счастье, которая лечила бы общественные и моральные болезни человечества. Можно ли жаловаться на терапию за то, что не все болезни она лечит «угольками и нашептыванием», а дает бесконечно разнообразные рецепты в зависимости от организма, болезни и других условий.
2 Покровский П. А. Бентам и его время. С. 308 — 309.
Столь же мало оснований презрительно трактовать «лабазниче-скую кропотливость» Бентама и его стремление к детализации и конкретизации рецептов морального поведения. Трагедия моральных наук заключалась в том, что они давали только общие формулы, вроде
императива Канта, неясные и чисто формальные. Бентам решительно порвал с этой «словесной» моралью и попытался сделать шаг вперед путем своей моральной арифметики, с одной стороны, и путем практического реформирования институтов права — с другой. В этом смысл его попытки и ее великое значение. Она свидетельствует о росте прав человеческого знания, претендующего теперь на познание и управление не только внешним миром, но и самим человеком, иначе — на научно обоснованное воспитание самого человека.
В этом отношении можно только согласиться с положительной оценкой П. А Покровского.
Но едва ли вместе с ним можно подписаться и под основной аксиомой Бентама: «Природа поставила человека под управление двух верховных властителей — страдания и удовольствия._Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать». Такова бентамовская аксиома счастья или пользы. «Мол принципом пользы, — говорит Бентам в другом месте, — понимается тот принцип, который одобряет или_ нет какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно (как нам кажется) стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идёт дело». П. А. Покровский вполне принимает эту аксиому. «Сами мы, — пишет он, — принадлежим к безусловным сторонникам этого утилитарного начала... и точку зрения утилитаризма не только защищаем, но признаем единственно мыслимой для разумного существа" С. 586.
Этим заявлением исследователь Бентама подставил себя под все возражения против системы своего учителя. А, как известно, их было немало. Известно также, что они не опровергнуты до сих пор. Едва ли удалось «обезвредить» их и П. А. Покровскому.
Приведенная аксиома является, во-первых, ответом на вопрос: «что побуждает человека действовать», во-вторых, — решением задачи, что должно служить основной нравственной нормой поведения. Таковы две проблемы «сущего» и «должного», которые она раскрывает.
Предыдущая Следующая
[ГЛАВНАЯ] [НОВОСТИ] [ЧТО ЭТО? ГДЕ Я?] [МУЗЫКАНТЫ] [ТЕКСТЫ] [ПОСЛУШАТЬ!] [КУХНЯ] [БИБЛИОТЕКА]
