| |||
Предыдущая Следующая
А отсюда следует, что если идеал действенной любви (в понимании Будды, Христа и др., а в наше время лежащий в основе политики права Л. И. Петражицкого и др.) теоретически и равноправен идеалу ненависти (оба условны), то практически он является почти общезначимым и всеми приемлемым и поэтому может служить отправным пунктом для создания практической (то есть теоретической в вышеуказанном смысле) науки, в которой так нуждается наше время и мы сами.
Социальная жизнь из.обилует кризисами благодаря нашему общему невежеству, благодаря невежеству наших руководителей, сплошь и рядом «не умеющих отличить правой руки от левой», а потому и предписывающих рецепты, ценность которых равна ценности «угольков и нашептываний», употребляемых знахарями для лечения от недугов душевных и телесных. Пора уже заменить их более рациональными рецептами и «социальными докторами» делать людей, более знающих свое дело. Вполне прав Е. В. Де-Роберти, говоря: «Унаследованное нами в значительной степени социологическое невежество наших предков должно считаться теперь в качестве единственного и подлинного источника наших интеллектуальных страданий, наших моральных падений, наших ошибок, наших преступлений и социальных бедствий, столь ужасных и разнообразных» [ 1 ].
1 De-Roberty Е. Le Bien et le Mai. P. 147 — 148.
Сказанным кратко выяснено наше отношение к социальной политике и вообще к социальным прикладным наукам.
НОВЫЙ ТРУД О БЕНТАМЕ [1]
Маркс назвал Бентама «гением буржуазной тупости»*. Это определение великого экономиста получило большую популярность у нас за последние годы. «Лавочническая арифметика — вот что такое приемы Бентама», — пишет В. М. Чернов [2]. В морали Бентама «есть что-то безнадежно смердяковское, что-то глубоко опошляющее и предмет доказательства, и, прежде всего, самое орудие доказательства — разум человеческий», — читаем мы в другом месте. «Вот почему, — продолжает тот же автор, — философия Бентама... возбуждает почти брезгливость во всяком человеке, способном глубоко мыслить и чувствовать, каковы бы ни были его убеждения» [3].
1 См. Покровский П А. Бентам и его время. 1916.
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч Т. 23. С. 624 (прим. ред.).
2 Заветы 1913 Кн. XII. С. 173. 3 Летопись. 1916. Март. С. 311.
Было бы нетрудно увеличить число подобных приговоров. Особенно охотно дают их мистико-религиозные и интуитивисти-ческие течения нашей общественной мысли. Позволительно спросить: заслужил ли Бентам такое третирование? Если еще возможно было какое-либо сомнение у лиц, знакомых лишь с дюмо-новским Бентамом, то после прочтения работы П. А. Покровского, рисующей нам полного Бентама, и в особенности Бентама второй половины его жизни, подобное сомнение должно отпасть. Ответ будет и должен быть отрицательным. В этой удачной реабилитации Бентама — основная заслуга ценного труда П. А. Покровского.
§2
Очертим кратко архитектонику и основные отделы книги. Задумана она широко. В ее семи главах автор последовательно набрасывает: сначала правовую и социально-политическую обстановку добентамовской и бентамовской Англии (гл. 1), затем переходит к характеристике идеологической обстановки (гл. 2); затем следует глава о школе Бэкона, к
которой относит автор Бентама; четвертая глава посвящена жизни английского утилитариста, пятая — его учению, шестая — его школе (Джемс, Милль, Томпсон, Дж. Остин); наконец, в седьмой главе дается оценка учения Бентама, очерчиваются минусы и плюсы его доктрины, определяется ее научное значение и выясняется влияние бентамизма на положительное английское законодательство. Помимо этих глав в книге даны еще пять приложений (о формально-юридическом методе, о сочинениях и изданиях Бентама, о литературе, посвященной ему, и т.д.).
Как видно из этой схемы, работа П. А. Покровского выполнена по широкому и хорошо продуманному плану. Едва ли кто возразит что-нибудь против такого синтетического изучения английского мыслителя в связи с его эпохой и современниками. Другой вопрос уже, насколько удачно выполнена эта задача, насколько заполнен содержанием каждый из указанных отделов. Здесь, помимо других опасностей, исследователю постоянно грозит возможность нагромоздить массу постороннего материала и пропустить черты и явления, действительно нужные для понимания жизни и учения исследуемого мыслителя.
Предыдущая Следующая
[ГЛАВНАЯ] [НОВОСТИ] [ЧТО ЭТО? ГДЕ Я?] [МУЗЫКАНТЫ] [ТЕКСТЫ] [ПОСЛУШАТЬ!] [КУХНЯ] [БИБЛИОТЕКА]
