| |||
Интервью, созданное примерно в 1995 году для журнала "Hippy Land", но, видимо, так и застрявшее где-то по дороге из Москвы в Питер
Интервью, созданное примерно в 1995 году для журнала "Hippy Land", но, видимо, так и застрявшее где-то по дороге из Москвы в Питер
ЭЖЕН БЕЛЖЕЛАРСКИЙ:
- Сейчас я буду тебя искушать.
МАЭСТРО:
- Во-первых, это неблагодарное занятие, во-вторых, от меня трудно чего-либо вразумительного добиться. Получается что-то такое абстрактное, колючее и тягучее. Вообще не люблю длинных и "умных" таких разговоров.
ЭЖЕН:
- Расскажи, когда ты понял, что твое дело - это музыка, а не что-то другое?
МАЭСТРО:
- Мое дело - это музыка?.. Я до сих пор этого четко не понял.
- ?!...
- Я сейчас поясню. На данный момент для меня музыка - это одна из форм моего проявления, может быть, самая адекватная для меня сейчас. Это та форма, через которую я лучше всего могу себя выразить. Но я отнюдь не замыкаюсь на ней.
ЭЖЕН:
- То есть возможны и другие? Какие?
МАЭСТРО:
- Я не отбрасываю возможности синтеза искусств в рок-музыке. Музыка, театр - пожалуйста... Живопись... Что угодно. Для меня важно воссоздание на концерте какой-то особой атмосферы, то есть не то чтобы просто вышли люди и сыграли какую-то музыку. Здесь важен элемент эмоционального воздействия на слушателя, если хочешь - элемент магический, сакральный. Выступление - это некое действо, мистерия. Нужно добиться того, чтобы человек пришел и забыл обо всем, что он оставил там, за дверью, то есть погрузить его в какую-то иную атмосферу. Здесь работает все - музыка, театр, энергетика.
ЭЖЕН:
- Хорошо, а как возникла именно идея группы? И почему "Летучий Голландец"?
МАЭСТРО:
- Ну, Летучий Голландец - это что-то такое, как принято по традиции, не очень понятное, таинственное такое, плавающее где-то, и в то же время везде. Некая субстанция, имеющая такой полутемный оттенок, она вроде бы проклятая, вроде - нет. Когда были позади мои прошлые безумные проекты, возник такой странный состав: мы с Андреем, еще такой человек как Роман Павленко... Вместе мы и начинали. И когда встал вопрос о названии и перебирались различные варианты, нам со стороны предложили вот такое название (чисто случайно) - "Летучий Голландец". И как-то все с этим согласились, поняли - да, вроде оно. Каждый для себя что-то в нем нашел.
ЭЖЕН:
- А остальные музыканты, как ты их находил?
МАЭСТРО:
- Ну, потом появилась Птица. Это уже спустя полгода, что ли. А возникла так: мы вместе поехали в Питер, там была такая веселая компания. И тогда Птица сказала: "Вот вы там что-то пробуете делать, а я ведь в музыкальной школе на виолончели училась. А что если нам поиграть, у виолончели звук такой классный, глубокий. Это был август девяносто третьего. Попробовали порепетировать. Короче, уже в начале сентября мы вылезли с таким непонятным концертом на "Love street". Это была полная акустика, ничего не было слышно, одна виолончель громыхала на все это несчастное деревянное здание.
ЭЖЕН:
- Шел дождь...
МАЭСТРО:
- Да, шел дождь, мы прибежали все мокрые, причем опоздали на собственный же дебют.
ЭЖЕН:
- Ваши альбомы - чем они отличаются и чем такое отличие вызвано?
МАЭСТРО:
- Все дело в том, что как группа мы еще не состоялись. Идет непрерывный процесс эксперимента со звучанием, "примеривания" к звуку, сцене. Я считаю нормальным то, что группа находится в состоянии поиска.
ЭЖЕН:
- Как ты себе представляешь состояние современной рок-музыки на Западе и в России по разным "школам"?
МАЭСТРО:
- Ну, про Запад мне трудно говорить: имена Хендрикса, Джоплин, Моррисона стали мне знакомы, можно сказать, только года два назад. И в моем сознании всегда происходило достаточно четкое разграничение - русский рок (даже мне его приятнее называть советским, потому что именно в ту пору он и возник) и западная музыка. Для меня это диаметрально противоположные вещи.
Дмитрий ОЛЬШАНСКИЙ (группа "Лето"):
- Ну и как тебе Дилан, Хендрикс?
- Ну, музыка...
(Общий смех)
РОМАН ШЕБАЛИН (оркестр "Навь"):
- Низкий тебе поклон!
МАЭСТРО:
- А относительно русского рока можно сказать следующее: сегодняшнее искусство страдает концептуальностью. Получается так, что музыкант должен больше обосновывать свою позицию, нежели собственно творить.
Д.ОЛЬШАНСКИЙ:
- Вполне закономерная тенденция - люди берут в руки гитару по примеру кого-то, что-то вроде "услышал "Beatles" - съехала крыша". Как это произошло у тебя? Не может быть, чтобы ты посмотрел на звезды и взял в руки гитару?
МАЭСТРО:
- Ну почему именно гитару? Первым инструментом, к которому я подошел, было пианино. Гитара возникла позднее.
ЭЖЕН:
- Как ты считаешь, существует ли ответственность музыканта перед слушателем, причем именно такая, которая из области эстетики переходит в чисто этический план?
МАЭСТРО:
- Да, существует. Я считаю, что если человек в своих песнях навязчиво поет о том, что "Наша Родина - смерть", то он должен помнить, что кто-то может это воспринять это как руководство к действию. Однако не все так однозначно. Литературная параллель: после выхода в свет "Страданий юного Вертера" Гете по Европе прокатилась волна самоубийств, хотя произведение и по сей день остается шедевром мировой классики. Эстетика, как видим, остается эстетикой, у нее свои законы. Но у любого произведения есть еще и чисто онтологический аспект. И еще один момент: сейчас я вижу свою задачу не в отрицании каких-то форм жизни, культуры, а в утверждении новых форм или сочетаний форм. И своим творчеством создавать мир таким, каким хочешь его видеть. Если того, что ты не можешь принять, становится слишком много, ты просто создаешь себе оазис, в котором живешь и где смыкаются твое искусство и твоя жизнь, твое творчество и твоя религия.
ЭЖЕН:
- А если ты рано или поздно услышишь, скажем, от какой-нибудь герлы, что обещал привести ее в царство любви, а вот не привел?
МАЭСТРО:
- Покажите мне того человека, которого я ОБЕЩАЛ ПРИВЕСТИ В ЦАРСТВО ЛЮБВИ. Я не проповедник, потому что любая проповедь предполагает подачу объективного знания, я же никакого объективного знания не предлагаю, а пытаюсь пробудить в человеке его истинную сущность, а какова его истинная сущность, знает только он один, пусть даже и неосознанно.
back:
